Рецензии
Лев Данилкин в блоге афиши о "Весне"
«…барон Пауль фон Пфефферштайн»,«старина Пфеф». «Ты же так любил жизнь, рыжий верзила! Ты, основатель клуба «Веселые щенята». Одно слово – барон, но всем известно, что ты всегда был нищим и зарабатывал игрой – ошивался возле карточных столов, передергивал, играл в рулетку, но твой предок, старый бандит Барбаросса, позвал тебя из глубины веков, и ты сменил фрак игрока на черный мундир, сделался одним из блестящих аналитиков Абвера»
Естественнее всего махнуть на «Весну» рукой. Да что там на «Весну»: на всю пепперштейновскую «литературу» вообще. Ну да, еще одна порция концептуалистского космического мусара, который станет болтаться на орбите - и на который просто не следует обращать внимания: другие времена, другая эстетика, другие шутки даже; если и не стопроцентная графомания, то эстетический анахронизм чистой воды. Сами знаете, сейчас принято воспринимать концептуализм как тупиковое направление искусства – побочный эффект разрушения советской Вавилонской башни; искусство несамостоятельное, могущее существовать только на обломках того, Большого Стиля.
Все этак так – но и не вполне так. Пепперштейн - который не только основатель клуба «Веселые щенята», но и, несомненно, еще и самый умный и, на круг, самый талантливый из всех людей, когда-либо занимавшихся в России концептуалистскими практиками, - упрямо пытается доказать, что концептуализм – противоядие не только от советской мертвечины, но и от капиталистической, что это эффективная система саботажа и капитализма тоже.
Именно отсюда, кстати, симпатия Пепперштейнк к «советскому» – потому что в недрах советского строя возникло множество феноменов, которые сейчас могут быть использованы как детали механизма сопротивления – советская детская литература, советская архитектура, советский фольклор, советская массовая культура, советское кино; все это до такой степени нелепо по отношению к общепринятым нынешним стандартам, что оказывается заново востребованным (ну правда – где еще вы найдете книжку вроде «Мистера-Твистера», в которой человека выгоняют из гостиницы за то, что он капиталист, а не наоборот). Все, что кажется с точки зрения капиталистического здравого смысла абсурдом, - сопротивляется капитализму, противостоит ему, поневоле намагничивается тайным смыслом - в отличие одномерных и пустых «капиталистических», рассчитанных на потребление, феноменов.
«Весна», составленная не пойми из чего и не пойми как, похожа на полуфабрикат, но это не полуфабрикат; это текст принципиально «весенний», инфантильный, зеленый, желторотый, недоразвитый, не перебродивший, не сформировавшийся окончательно – то есть нечто, принципиально не соответствующее минимальным требованиям, предъявляемым к рыночному качеству товара; полуфабрикат, никогда не станущий готовым продуктом; не-продукт. Это текст, настойчиво сигнализирующий о том, что он находится вне рынка, что он слишком странный для того, чтобы циркулировать по стандартным экономико-социальным каналам капиталистического общества как нормальный рыночный продукт. Текст, семафорящий: «меня нельзя потребить». Текст, после прочтения которого читатель станет не более адекватным членом общества – а менее; текст, способствующий не интеллектуальному взрослению, а наоборот, инфантилизации.
«Киевский вокзал! Белорусский вокзал! Украина! Белоруссия! От Киевского вокзала, от его орлов и пыльных стекол идут пригородные поезда. От Белорусского, от его необъяснимых пустых ниш, от его зеленых простенков, напоминающих об ужасе одинокого железного дровосека, попавшего, наконец, в Изумрудный Город, тоже идет ртутный поток, уносящий с собой вагончики – вагончики, вагончики… С тех пор, как о них писал Блок, исчезли желтые и синие, которые молчали, исчезли страны Жевунов и Мигунов (Украина и Белоруссия), остались только зеленые, русские, в которых плакали и пели, и до сих пор плачут и поют».