Пресса
"НепрОстые" истории
Елена Фанайлова беседует с директором Института книги Александром Гавриловым о Тарасе Прохасько
В Чешском культурном центре говорили о книге украинского писателя Тараса Прохасько "НепрОстые", которая вышла в издательстве "Ад Маргинем" и была признана еженедельником "Книжное обозрение" лучшей переводной книгой года.
Тарас Прохасько принадлежит к так называемому "станиславскому феномену" в современной украинской литературе. Станислав – старинное название Ивано-Франковска, откуда родом писатель, который воссоздает галицийский колорит в полуфантастической повести "НепрОстые". Чешский культурный центр обратил внимание на сборник "НепрОстые", потому что в рассказах Прохасько присутствуют чешские реалии, его дед был чехом, а любимый писатель Прохасько – Богумил Грабал, которому посвящается один из рассказов:
Его талант состоял в умение не разделять повседневную жизнь и повседневную литературу. От этого выиграла литература. От этого другой может становиться жизнь.
Директор Института книги Александр Гаврилов говорит о том, почему еженедельник "Книжное обозрение" отметил книгу Тараса Прохасько как лучшую переводную книгу года:
– Это писатель закрытый, занимающийся вопросами внутреннего мира, и при этом его миры обладают дивной убедительностью и жизненной полнотой. Несмотря на то, что темы, заявленные в повести "НепрОстые" – нелинейная история, место отдельного человека в страшной истории ХХ века, волшебство и Карпаты –использованы уже много раз мировой и восточноевропейской литературой. Повесть "НепрОстые" ты читаешь, как если бы все это открывалось тебе впервые. Вот это удивительная и почти позабытая сегодняшними русскими писателями возможность писать как будто с чистого листа и строить этим миры в чистом листе убедительными, вот это то, чем Прохасько одарен необыкновенно, что раз за разом поражает его читателей.
Тарас Прохасько– Вы сказали, что Тарас Прохасько аутичен. А меня как раз больше всего поразило, как в личную, семейную историю попадает история большая, история украинского народа. Причем там совершенно нет каких-то политических педалей.
– Если мы посмотрим даже на самые удачные образцы русской исторической литературы последнего времени, скажем, на "Журавлей и карликов" или на "Каменный мост", мы увидим, что маленький и носимый ветром герой внедрен внутрь огромного тяжелого травматичного по отношению к нему времени. В то время как у Прохасько внутреннее время героев и внутреннее время повествования не только соположены внешнему большому историческому времени, но временами вбирают его. Вот внутреннее время героя, то, чем живет герой, это большая реальность. А то, что снаружи Сталин Кирова убил в коридорчике – это маленькая реальность.
Работа по переводу Тараса Прохасько на русский язык была работой чрезвычайно сложной, поскольку Прохасько языковой виртуоз. Именно в творчестве этого писателя мы видим, какой мощной жизнью наполнен и сегодняшний украинский язык. Нельзя сказать, чтобы Тарасу Прохасько было некого сопоставить, скажем, в русской, не говоря уже о мировой литературе. Но к сожалению, те примеры, которые мы будем приводить – это примеры либо писателей уже сегодня замолчавших (Саша Соколов, молодой Андрей Битов), либо писатели, далекие от нас культурно. Скажем, латиноамериканцы одно время промышляли вот таким магическим реализмом.
Тараса Прохасько многие критики сравнивают с Маркесом, но в словосочетании "магический реализм" я бы делала ударение на слове "реализм". Прохасько – современный европеец, для которого важна австро-венгерская литературная традиция, и житель постсоветского пространства, для которого история иванофранковского дома, где он вырос – это история Польши, Украины и России:
Дом начали строить в 1937 году. Его проектировали украинцы, строили за деньги украинцев. Деньги были тяжело заработаны в тех условиях, когда условия для зарабатывания денег у украинцев были минимальны. Всю документацию дома должны были вести по-польски. Работники же, которые строили, были разные - городские и крестьяне, украинцы, поляки, евреи. Таким был тогда город: с одной стороны - непрерывный плотный ряд домов вдоль главной улицы до самого ее начала, а со всех остальных сторон – пустота: сады, почти сельские одноэтажные хаты. Таким был город.
Елена Фанайлова
Радио Свобода © 2010