Рецензии
Переводы с поэтического на политический
Infox.ru о стихотворном сборнике Эдуарда Лимонова "К Фифи"
В новом сборнике Эдуарда Лимонова «К Фифи» довольно неожиданное продолжение получает геронтофильская традиция русской поэзии. Лимонов воспевает любовь «деда-хулигана» к «молодой подружке». Он сразу представляется как «Эдуардо» и назойливо потчует читателя конкретными деталями: он нашел Фифи через интернет, она замужем, работает где-то «в офисе», но по выходным заявляется к другу с бутылкой мартини. Автор демонстрирует намерения в красках рассказать о том, чем занимаются любовники, однако, в бесстыдных описаниях все никак не достигает «барковской» простоты. «Свой хобот я в тебя вонзил, / О, похотливая зверушка..!», — эта неприхотливая, задорная эротика скорее заточена под вкусы самой Фифи, которая тут же характеризуется как «дитя фэстфуда и ноутбука».
Поэт радуется возможности эпатировать публику. Моложавость для него слишком связана с ненавистным «глянцем». Если уж старость, то по полной, прямо как у Козьмы Пруткова: «Отстань, беззубая! твои противны ласки… / Козлиным голосом не оскорбляя слуха, / Замолкни, фурия!». Лимонов именно что намеренно «оскорбляет слух» козлиным голосом. «Девки красивые, девки печальные…» подвывает он на мотив «Тучки небесные, вечные странники». А в «Подражании Катуллу» прославляет трусы героини. Но чем чаще в стихах начинают мелькать «ляжки и сиськи», тем условнее становится все это эпатажное действо.
Лимоновская эротика призвана возбуждать вполне конкретные чувства, а именно, — недовольство серой, бесцветной российской жизнью. Автор хочет встряхнуть читателя, напомнить ему о настоящей витальности. Эта не всегда опрятная и приятная интимная лирика лишь притворяется таковой: Фифи постоянно бегает в ванну, но автора волнует совсем другая «грязь», та, которую отмоет «площадной ветер перемен». А когда он рассказывает, как и что именно он в подругу «влагает», его все еще тревожит вопрос об иностранных инвестициях: «В Москву приедет иностранец / Ну разве только умирать / А не средства свои влагать». И вообще, сексуальная сила у Лимонова надежно рифмуется с политической стойкостью: «Не все наклонили выи». Вряд ли забытые Фифи «трусы в ромашках» станут таким же символом, как катулловский «воробушек Лесбии», но сойти за революционный фетиш они могут хоть сейчас.
Лиза Новикова, 21.03.11