Рецензии
Газета "Завтра" о сборнике "Десятка"
Апостроф
Владимир Винников
21 сентября 2011 года
Номер 38 (931)
Десятка: антология современной русской прозы. Сост. Захар Прилепин. — М.: ООО "Ад Маргинем Пресс", 2011, 432 с., 3000 экз.
"Отчитаться за "нулевые" решил единолично я, и отобрал своих сотоварищей по литературе тоже я сам. Все участники "десятки", получившие мои письма с предложением заявиться в качестве одной компании, сразу ответили согласием. Внешний вид, достоинства, недостатки и прочие общечеловеческие качества других участников "десятки" никого, насколько я помню, не смутили. Обычным ответом на моё предложение было: "Да, все ребята отличные, я за!" — пишет в предисловии к данному изданию его составитель Захар Прилепин.
Попытаемся понять, каким получился прилепинский отчёт, можно ли его принять, и чем эти "отличные ребята" отличны от других. Как театр начинается с вешалки, так и книга начинается с обложки. Поэтому "цитирование" художником Сергеем Монгайтом российской десятирублёвой купюры образца 1997 года — видимо, согласованное с составителем сборника, — при всей своей "стильности", задаёт весьма "коммерческие" аллюзии, невольно подтверждаемые и одним из заявленных Захаром Прилепиным принципов отбора данной антологии: "Принципы, по которым собиралась эта компания, — элементарны. Во-первых, это писатели, которые начали публиковаться в "нулевые" годы. Во-вторых, это писатели, которые в эти "нулевые" обрели какой-никакой успех, и в том числе — если хватило рук — дотянулись и сорвали себе по подарку с вечно новогодней ёлки литпроцесса". "Отличные" — значит "элементарно успешные"?
Что же, в своё время литератор Фаддей Венедиктович Булгарин по всем показателям, кроме одного-единственного, был намного успешнее Александра Сергеевича Пушкина... Или деление на "булгариных" и "пушкиных", "сальери" и "моцартов" давным-давно устарело, и "все мы немножко лошади, каждый из нас по-своему лошадь", — как утверждал Владимир Маяковский?
Захар Прилепин, Сергей Самсонов, Сергей Шаргунов, Ильдар Абузяров, Герман Садулаев, Михаил Елизаров, Роман Сенчин, Денис Гуцко, Андрей Рубанов, Дмитрий Данилов — в таком порядке они представлены на обложке. И почти в таком же — только Прилепин вставлен между Абузяровым и Садулаевым — даны их произведения в книге.
Если отвлечься от авторских имён и сакцентироваться на общих качествах представленной в антологии прозы, то следует сказать, что она являет собой по преимуществу не эпос, а лирику. Здесь единственное исключение, подтверждающее правило, — повесть Сергея Самсонова "Одиннадцать", которая посвящена легендарному "матчу смерти" 9 августа 1942 года футболистов киевской команды "Старт" (состоявшей в основном из игроков "Динамо") с "усиленным" профессионалами составом команды немецких зенитчиков "Flakelf": весьма "орнаментальная" и "мозаичная", но всё же состоявшаяся попытка вырваться за пределы художественного (или только претендующего на это) осмысления и описания личного опыта — несомненной доминанты произведений остальных участников "Десятки". Для них собственное "Я" — это альфа и омега всего творчества. На "Я" оно начинается, на "Я" и заканчивается — даже в том случае, когда это "Я" окрашено национальным, конфессиональным, тейповым и прочим специфичным колоритом, как в рассказах Ильдара Абузярова и Германа Садулаева.
Общий лейтмотив или, если угодно, пафос этой прозы: "И так бывает!" Бывает, кто спорит. Бывает еще и не так. Но вопросов "почему?" и "зачем?" такое бывает (а также было и будет) у авторов не возникает. Свидетельские показания очевидцев, изложенные с помощью тех или иных литературных приёмов, вплоть до стилистических, — если это и впрямь вся "соль" современной русской литературы, то нет ничего удивительного в том, что её никто не замечает.
Создаётся впечатление, что литературные "нулятники" (если можно так выразиться по аналогии с известными "шестидесятниками") — это поколение "невидимок", наподобие описанного Михаилом Елизаровым персонажа по фамилии Кочуев, способного при необходимости моментально "растворяться в воздухе".
Ради чего были написаны все эти тексты — явно не "векторные", а вполне "скалярные"? Ради публикаций, ради гонораров, ради премий? Ради реализации и фиксации собственного "Я"? Подобных вопросов, а равно и вероятных ответов на них, может быть великое множество. Но ясно лишь одно: эти тексты написаны вовсе не ради изменения, преобразования эстетического (то есть художественного), а вместе с ним — и этического (то есть нравственного и поведенческого) идеала эпохи, не ради того, чтобы изменить нашу жизнь и наше осознание этой жизни. В общем — не ради того, что, собственно, и отличает истинную литературу от беллетристики, даже самой "качественной" и "лиричной".
После прочтения "Десятки" хочется повторить вслед за Белинским: "У нас нет литературы". Писатели есть, а литературы нет — такой вот парадокс.
Тем не менее, "отчёт" Захара Прилепина о современной "молодой" русской прозе, несомненно, состоялся, а уж принимать или не принимать его таким, как он есть, — дело читателей.