Рецензии
Лев Данилкин о романе Каррера "Лимонов"
Высококлассная иностранная биография
Со стороны кажется, что этого просто не может быть, что это как если бы Михаил Шишкин написал биографию Джонни Роттена и получил за это премию «Большая книга»: чистый абсурд. На самом деле Каррер, во-первых, был знаком с Лимоновым с 80-х, во-вторых, сам имеет русские корни, в-третьих, он сын Элен Каррер д’Анкосс, историка-советолога, и двоюродный брат Пола Хлебникова — то есть прекрасно понимал, в какой материал сует нос. Самое удивительное в Каррере — как он умудрился учуять героя, свободно конвертируемого из одной культуры в другую, и отчаянный дефицит которого та, первая, испытывает, сама того не зная. Представьте себе, что вам нужно выбрать себе какого-то практически неизвестного — ну разве что совсем чуть-чуть — иностранца, живого, нашего современника, и написать его биографию — такую, чтобы ваш президент заявил, что теперь это его настольная книга, а ваши соотечественники скупили 300000 экземпляров, и теперь ее переводят на все языки мира. Каррер, писатель с тридцатилетним стажем, не впервые исследующий патологически странных персонажей («Изверг»), поставил не то что даже на темную лошадку — а на какого-то Конька-Горбунка, и сорвал буквально миллион евро, вторую по статусу во Франции, после Гонкуровской, премию Ренодо, панегирик Саркози; по-видимому, образ последовательного бунтаря, всю жизнь презиравшего стандартные западные буржуазные добродетели, стоит действительно дорого. И все это, ну надо же, о ком? О Лимонове — о «нашем Лимонове», про которого мы-то знаем все, от гостиницы «Уинслоу» до Сыров: и биографию, и сегодняшний контекст, и перспективы, и миф. Зачем, думали, про него писать — и так ведь «все понятно». Не все, как выяснилось.
Сам Каррер — который лет пять назад приехал в Россию и с согласия Лимонова несколько недель приглядывался к нему и записывал некоторые его мнения, — настаивает, что жанр книги — роман. То есть не полностью поддающийся верификации нон-фикшн, а история, в которой есть не только герой, но и образ рассказчика, двойники героя, а главное — игра в то, что «если даже все это ложь, то такая ложь говорит о жизни больше, чем обычная правда». Среди прочего фантомный персонаж «Лимонов» позволил Карреру написать книгу о Путине (на месте которого Лимонов вел бы себя точно так же, они, по сути, похожи; остроумная мысль Каррера), о себе (Каррера в романе много; это не только история об отношениях художника и модели, но и в какой-то степени странная автобиография), о России (не просто «портрет на фоне эпохи», но Лимонов как ключ к российской истории последних 50 лет — странной, не соответствующей западным представлениям о прекрасном — и крайне искаженной).
Нельзя сказать, что после карреровского «романа» тема биографии Лимонова закрыта, что это «окончательная книга о Лимонове». Нет, совсем нет; про Лимонова можно написать и по-другому, поместить его в другую, более сложную, систему зеркал, и, главное, намеренно отказаться от игры в то, что Лимонов — герой его книг и Лимонов подлинный — это одно и то же; устроить то есть тотальный фактчекинг всех его беллетристических заявлений, отказать ему в презумпции правдивости. Затем штука в том, что Карреру неинтересно подвергать лимоновские тексты собственно филологическому анализу — хотя ясно, что по текстам о личности можно понять гораздо больше, чем по чему-то еще, а кроме того, Лимонов все-таки прежде всего гениальный писатель — а уж затем герой, авантюрист, революционер и прочее. Писатель остроумный, расчетливый (из тех, кто перед тем как позвонить умирающей матери, кладет на стол карандаш с бумагой, записывать — пригодится) — и с природным талантом выбирать не то что даже единственно верное — а единственно неверное, но при этом подходящее лучше всех прочих — слово; вот главная особенность Лимонова-писателя, которая может быть легко экстраполирована и на его поведение. Наверняка, другой «Лимонов» получится совсем не такой, как у Каррера; но и карреровская книга, выстроенная на остранении, эффекте «взгляда умного и наблюдательного иностранца», очень любопытна; очень занятно, какими — со стороны — он видит Дугина и Захара Прилепина, Руцкого и Бродского, Проханова и Политковскую. Словом, все, решительно все должны быть благодарны Карреру: Лимонов — за ироничное и скептичное, однако все же евангелие о себе; Путин — за точное, позитивное и остроумное, через посредство главного антагониста, толкование своего образа; иностранцы — за то, что теперь они могут вешать на стенку еще чей-то потрет, кроме Че Гевары; наконец, русские читатели — за живой пересказ классических лимоновских текстов, за любопытные свидетельства о подлинном статусе Лимонова — и оценке его эскапад — за границей, ну и вообще за написанный большим мастером портрет нашего великого национального писателя. Похож.
Лев Данилкин, 15.11.12