Рецензии
«Я – человек в Шеломе!»
Книга Артура Клинова «Шалом» вышла в андеграундном московском издательстве «Ad Marginem». «Роман-путешествие» – сказано в предисловии. Под словом «путешествие» в данном случае подразумевается не только перемещение в пространстве, но и падение в неосязаемую глубину человеческого бессознательного. Впрочем, лавовым потоком метафизической боли оно иногда вырывается и вклинивается черной типографской краской на бумажные страницы.
Стихов, медикаментов, хлеба, зрелищ обязательных
Лечебных подземельных процедур для всех кривых-горбатых...
...Вечная весна в одиночной камере,
Вечная весна в одиночной камере…
(Егор Летов «Вечная весна в одиночной камере»)
«Посмотрите на этот обрубок! Вы думаете это получеловек? Нет! Это последний оставшийся на земле сверхчеловек!»
Бесконечные алкогольные пути белорусских солдат подпольной арт-машины не отмечены на картах. Впрочем, и не солдаты они (ибо под армейской единицей подразумевается строй). Скорее — одинокие странники послевоенного мира, опустошенного и истощенного ложными эмоциями и корыстными побуждениями. Точно такой и главный герой книги Клинова — художник Андрейка. Вроде бы взрослый мужик с семьей и детьми, но преследующий внеземную высшую цель. Нет, не сверхчеловеком он хочет стать, и не святым мучеником-аскетом. У Андрейки есть высшая цель — перевоплотиться в произведение искусства и потерять все, что держало его в этом мире. Фрагменты прошлого сделать трупами в своем сознании. Решение это также внезапно, как и его перевоплощение. Виною всему — прусский шлем, он же «шелом», он же «шалом». Объект войны, звучащий на иврите как «мир». Собственно, Андрейка вобрал в себя лучшее и от мира, и от войны. А затем отправился в свой путь из Восточного Берлина в Могилев. Символично, что армии, которые шли по похожему маршруту, где-то в болотах вокруг конечной точки теряли свои души, оставляя тела земле. Андрейка не такой, ибо не идет побеждать и захватывать. Его путешествие подобно невнятной проповеди. И если в чертогах Западной цивилизации его хоть как-то пытаются понять, то уже в Восточной Европе он постигает фатальность своей затеи.
«Туда война все время покойников со всей Европы сваливала. И получилось гиблое место. Там хорошо только вурдалаком быть. Я ещё удивляюсь, почему этот граф Дракула в Трансильвании поселился. У нас бы ему намного комфортнее было…»
Ранние фильмы покойного режиссера Алексея Балабанова интересны своими пейзажами. Кажется, что герой и его атмосфера не то что разные, а совершенно непримиримые. Тем не менее, «герой» режиссера знает, как устроена его атмосфера, а поэтому может в ней лавировать и побеждать. В «Шаломе» Клинова все совсем иначе. Андрейка падает из одной пропасти в другую, становится языческим идолом, явившимся не в свое время одурманенному бытовухой населению. В тоталитарном и вылизанном Минске за ним гоняются, хотят снять с головы его прусский шлем, лишить его жизни, перештамповать и сделать точно таким же (в крайнем случае – изолировать). Но цель не столица. «Предназначение» тоже не она. Там правды нет.
Иное дело — Могилев. Там теща и обещанные ей сапоги, там жена и какие-то дети. Там мастерская и уродливые скульптуры, предназначенные таким же уродам. Конечный потребитель — синоним мусора в окончательно измененном сознании главного героя. Да, он всегда пьет. Но алкоголь не главное составляющее его бытия. Скорее — просто ширма, на которую можно свалить эти неоправданные поступки. Списать бренный груз своего прошлого.
Философия «Шалома» — библейское отречение от собственной сути. Перевоплощение ради глобальной идеи. Странно, почему же земля, над которой высший разум постоянно проводит какие-то социальные эксперименты, так яростно отвергает Андрейку? А все потому, что он сам себя объявил неким потусторонним разумом и включает в свою внутреннюю смуту иных мятежных личностей, готовых разорвать ржавый пресс некросистемы бытия. Живут такие персонажи в таком же Могилеве. Участковый, пожарник, преподаватель ВУЗа, студенты. С первого взгляда — ходячие мертвецы. Но если уколоть тела катализатором, то необратимый процесс постижения сути запущен. Впрочем, не стоит забывать, что «Моглиев» произошел не от слова «город», а от слова «могила».
Отправной путь в потустороннюю реальность. Но даже там нет покоя и совершенства. Черти давно в сговоре с местной властью, а ад превратился в инфернальный зоопарк приблизительно в последние годы правления Сталина.
«Я надел на голову мир! Я надел на голову войну! Я объявляю миру войну! Я — человек в Шеломе! Я Человек-Шелом»
Вообще, нонконформистская реальность Беларуси неведома никому. Мало того, что про существование этой страны неизвестно практически ничего, так про нее мало что знают внутри свои же граждане. Книга Артура Клинова в данном случае — дерзкое откровение и переваренная летопись, импортированная из глаз тех немногих, что пытались представить мысленные потоки обывателю. Как российскому, так и Западному. Все эти люди, видящие Окраину со столицей в Минске и помыслить не могут, что творит священное болото с помутненным разумом. А именно оно рождает передовые мысли, внедряет в свои нестабильные почвы авангардные идеи каких-то совершенно необкатанных на практике систем.
Умный человек заявит, что для фундаментальных открытий нужны прочные фундаменты. В каком-то смысле идейный подтекст книги и есть такой фундамент. Генерируя священную Пустоту в пространство, он одновременно открывает для обозрения колодцы, наполненные энергией созидания.
Как говорится, бери и черпай.
Андрей Диченко, 17.07.2013