Рецензии
Новая элита: духовные скрепы хипстеров
«Бобо в раю. Откуда берется новая элита» — хипстерская Библия, изданная сейчас и написанная Дэвидом Бруксом аж в 2000 году, когда в России ни о каких хипстерах и слыхом не слыхивали. Придурочное слово «бобо» обозначает «богемный буржуа» — сочетание, которое еще 20 лет назад казалось оксюмороном. Суть термина в том, что двухвековое противостояние богемы и буржуазии, нищих гениев и богатеньких филистеров, подошло к концу, и в начале третьего тысячелетия антагонисты слились в экстазе: респектабельные буржуа контркультурно расслабились, а те, что всю жизнь фыркали от любой системы, поняли, как сладко зарабатывать и тратить деньги. Новая элита, которая правит миром, — это уже не сборище чинных дядь в костюмах-тройках, а, скорее, компания поджарых субъектов в джинсах, кедах и футболках, с томиками Керуака и Гинзберга под мышкой, которых с легкостью можно представить и на собрании акционеров, и на концерте Игги Попа.
Дэвид Брукс, не стесняясь, самого себя называет «бобо» и живописует обычаи, нравы, литературные и сексуальные предпочтения новой элиты. Подчас напоминая хиппи и панков, бобо напрочь лишены бунтарской идеологии: то есть вместо свободной любви и наркотиков у них дорогая органическая еда и этнические безделушки. Моветон у бобо — роскошный коттедж и навороченный джакузи, зато никто не посмеет укорить представителя «креативного класса», если тот купит себе профессиональные альпинистские ботинки, объектив или динамики за десятки тысяч долларов, пускай в горы он никогда не ходил и фотографией начал заниматься только вчера.
Бобо предпочитают шероховатость глянцу, они никогда не будут покупать черную икру, а предпочтут пролетарский куриный окорочок, только стоить он будет в сотню раз дороже икры, посколько искомая курочка была выращена в единичном экземпляре на экоферме где-нибудь на севере Франции. Шопинг у бобо — уже не ярмарка тщеславия, а нечто вроде медитации или посещения музея. По сути, это бунтарство против глупого общества потребления в пользу общества потребления «умного», «гуманистического» и «экологического». Идеал бобо не в богатстве, а в естественности, ради которой не жаль потратить много тысяч долларов.
Своей дотошностью и ироничной рациональностью бобо подорвали авторитет даже sancta sanctorum бунта — разврата, наркотиков и музыкального драйва. Все черти разложены по полочкам в сотнях популярных пособий и путеводителях, заражены корректностью, энциклопедическим всезнайством и заботой о здоровом образе жизни. Так что даже перечень ужаснейших сексуальных перверсий стал похож на каталог IKEA.
Хочется сказать — какая глупость, но, несмотря на географическую удаленность от США, черты бобо без труда улавливаются и на берегах Оби. Причем разговор тут не о ставших журнальным пугалом хипстерах, а о тысячах студентов, клерков, менеджеров среднего и высшего звена. Только для нас это этап, следующий после безвкусной моды 90-х и пафосной нищеты русской интеллигенции, а у них — после чопорных яппи, о которых писал в Nobrow Джон Сибрук. От осознания причастности к мировой тенденции подташнивает, но, похоже, никуда не деться, и — о ужас — так и подмывает в знак протеста купить себе новорусский малиновый пиджак или стать бомжом. Это, впрочем, не поможет: бобо улыбнутся и с радостью примут тебя за своего — винтаж, мол.
Владимир Иткин, 31.07.2013