Рецензии
В России перевели главную книгу немецкого модернизма
Известное издательство Ad Magrinem, с начала 90-х снабжающее читателя интеллектуальными текстами, выпустило в свет переводы ранних поэтических циклов Штефана Георге. Стихи этого немецкого символиста повлияли в свое время не только на западноевропейскую литературу, но и на таких российских писателей как Вячеслав Иванов и Максимилиан Волошин. В ГДР Георге был запрещен, а в СССР - незаслуженно забыт.
Один из российских поэтов-символистов назвал поэтический цикл Георге «Альгабал» «главной книгой модерна», но переводить ее отказался из-за сложности авторского языка. Поэт и публицист Нестор Пилявский, чьи переводы Штефана Георге выпустило издательство Ad Magrinem, считает, что «главной книгой модерна можно назвать, скорее, всего Георге целиком, но «Альгабал» действительно занимает особое место в его творчестве». После Второй мировой войны в России имя Георге стали увязывать не столько с декадансом, сколько с фашизмом, а потом и вовсе вычеркнули его из учебников так, что стало непонятно, к кому возводить, например, Рильке, считавшего себя учеником Штефана Георге.
«Увязывание Георге с нацизмом - неоднозначная тема. Стоит помнить, что сам Георге умер в Швейцарии, на заре эпохи Третьего Рейха, не приняв при этом предложения Геббельса возглавить немецкую Академию поэзии. С другой стороны, Георге никогда не отрицал своего влияния на тот круг идей и людей, который был связан с право-радикальным движением Германии», - рассказывает Нестор Пилявский. Среди учеников Георге, входивших в его организацию «Тайная Германия» были нацисты и евреи, монархисты и люди аполитичные. Одним из самых известных почитателей поэта стал полковник Клаус фон Штауффенберг, принесший в 1944 году на совещание к Гитлеру бомбу в портфеле. Считается, что перед расстрелом граф фон Штауффенберг выкрикнул цитату из стихотворения Георге. «Все эти люди любили Германию, каждый по-своему… Такие люди, как Георге и Бодлер, выше политических частностей. При этом они движутся сквозь время. Если мы почитаем стихи первого и письма второго, увидим, что это они открыли сюрреалистические пейзажи, ставшие впоследствии актуальным наполнением искусства инсталляций», - рассказывает Пилявский.
Об интересе к наследию германского мастера в России говорит и вышедшая в прошлом году книга философа Михаила Маяцкого «Спор о Платоне. Круг Штефана Георге и немецкий университет». Автор напоминает в своей книге о том, что воздействие Георге простирается далеко за пределы литературы и затрагивает историю, педагогику, философию, экономику. Он также исследует одну из ключевых моделей «Круга Георге» - платоновскую Академию. Сам Георге рассматривался как новый Платон, при этом платоновские идеи символисты реконструировали с точки зрения мистики и эроса. «Георге занимает особую позицию в философском смысле, с одной стороны, он - «родня» проклятым поэтам, отцам современного дегуманизированного искусства, с другой стороны - слом европейской духовной культуры, фазовый переход к новейшему времени не лишил его веры и не привел к стану обреченных. Георге интересен не только литераторам, но и философам. Он - один из любимых поэтов Мартина Хайдеггера», - комментирует переводчик.
23.12.2013