Рецензии
"Афиша" о "Философии Энди Уорхола"
Завязка самая бытовая. А и Б сидели на трубе. А - Уорхол (Andy). Б - без определенного места жительства, без имени, без указания профессии, вероисповедания, цвета кожи, с едва намеченными половыми признаками, попросту - не-А. Их телефонный диалог, пролегомены к "Философии", вдруг оборвется, А начнет вспоминать детство, потом свою единственную любовь, потом все сразу, от прыщей до бриллиантов, - станет расфасовывать дневниковые заметки ("Мы с Б провели вторую половину дня, сидя на диване в холле "Гранд-Отеля" в Риме и наблюдая, как звезды и их парикмахеры поднимаются и спускаются по мраморной лестнице"), трясти опавшими листьями ("Кого мы все ищем - так это человека, который сам не живет в квартире, а только платит за нее"), подмалевывать еще и еще раз и без того канонического Уорхола. Такого, каким его в фильмах показывают, где он проходит на втором плане и гундит точь-в-точь такими же абсолютно глухими монологами, являя ту самую "ауру", о которой А потом напишет с кокетливым недоумением: что это, дескать, такое все во мне находят, я не понимаю. Дважды еще он пожалуется на одиночество прямо и много раз - косвенно. В главе "Любовь (расцвет)" он напишет неплохой рассказ, в главе "Время" - неплохие стихи; на стр. 22 он даст свой словесный автопортрет, а в главе "Смерть", состоящей из единственной записи, ввернет без ссылок силлогизм Сократа. Будет советовать (собственно, советы - дело всякой философии) и много и хорошо шутить. "Берешь шоколад и два куска хлеба и кладешь шоколадку в середину, чтобы получился сандвич. Это и будет пирожное". Для чтения в метро или в сортире - самый жанр: краткость, юмор и советы. Веселая наука, афоризмы и максимы житейской мудрости некоего А, простого гения и миляги, стоически вынесшего бремя своей непохожести. Удобно, как дорожный чемодан.
Единственное условие - не читать больше страницы кряду. Лучше - не больше одного абзаца, одной шутки, одного остроумного совета, замечания или наблюдения. Главное - не более одной жалобы на одиночество. Стоит невидимым миру слезам чуть перелиться через край - не утешит никакой стоический юмор. Прочитавший невеликую апологию Энди Уорхола в один присест - прочитает другую книгу. Про боязнь пустоты, заполняемую телефонными разговорами, книгами, супами "Кэмпбеллс", мэрилинами монро. Про замкнутый, безвылазный мир, где реальность - это мнение, а высшая реальность - просто совокупность всех мнений. Бог мертв. Цой жив. Скука возьмет и удивление, от того, что такой приятный одинокий мужчина может быть столь назойливой букой.