Рецензии
Война в Сирии глазами Джонатана Литтелла
Арслан Хасавов прочел «Хомские тетради», вышедшие из-под пера одного из самых ярких французских писателей
Арслан Хасавов прочел «Хомские тетради», вышедшие из-под пера одного из самых ярких французских писателей.
- Ты издеваешься выпускать записки после всего лишь 14 дней проведенных там? - первым делом спросила меня моя коллега, с которой мы посетили Сирию в 2012-м, когда я скинул ей pdf-ку «Хомских тетрадей». Пришлось отправить вслед ссылку на биографию Джонатана Литтелла и добавить, что это лауреат Гонкуровской премии, который считается живым классиком французской литературы.
В основу «Хомских тетрадей», вышедших на русском в «Ад Маргинем Пресс», по признанию самого Литтелла, вошли два блокнота его записей, сделанных во время нелегальной поездки в Сирию в январе-начале февраля 2012-года. Почему нелегальной? Дело в том, что границу он, как и многие иностранные журналисты, пересек незаконно, «проскользнув между двумя пограничными постами – ливанским и сирийским». Ради репортажей для французской Le Monde он и провел в Хомсе, где в то время проходило самое ожесточенное противостояние враждующих сил, чуть больше двух недель. Подобная поездка могла бы показаться безрассудной, если не страницы профессиональной биографии автора, на которых нашлось место и Чечне, и Афганистану, и даже Сьерра-Леоне. Он сам признавался, что сел за мемуары после возвращения из Сирии во многом лишь потому, что был единственным очевидцем большинства описанных событий.
«Хомские тетради. Записки о сирийской войне» - не первая книга-репортаж в библиографии автора. Двумя годами ранее на русском уже выходила небольшая брошюра «Чечня. Год третий» о его краткосрочной поездке в республику в мае 2009 года. И если в книге о Чечне Литтелл старался избегать жестких, однобоких выводов, то в его описании сирийского конфликта, едва ли не с первых страниц понятно, на чьей он стороне.
Так, к примеру, описывая действия солдат асадовской армии, он безапелляционно заявляет, что «они стреляют и в детей» и поясняет – «просто так, от скуки. Или для того, чтобы наказать этот проклятый, строптивый народ, виноватый лишь в том, что не хочет гнуть шею и молча повиноваться своему хозяину и властителю». Хозяин этот, по мнению Литтелла, и вовсе «заслуживает того, чтобы его поджарили на медленном огне».
Другой характерный пример очевидной предвзятости автора – описание отношений бойцов так называемой Свободной сирийской армии и асадовских солдат. «Когда они арестовывают офицера правительственных войск, они не позволяют себе обращаться с ним неподобающим образом. Они пытаются спорить с людьми из регулярной армии, задавая им в лоб вопрос: «Почему вы нас убиваете»?». Сложно безоговорочно принять изображаемую картину, особенно вспомнив потрясшие мир кадры того, как один из полевых командиров поедает сердце убитого солдата.
Жестокость в подобных конфликтах распределяется равномерно, и сложно – или почти невозможно – отыскать кого-нибудь, стоящего в белых одеждах посреди всякой бойни. Только если это не святой. Вряд ли Литтелл, познавший человеческую натуру, этого не знает.
Книга разделена на небольшие главы, в каждой из которых фиксируются события, произошедшие с автором в тот или иной день пребывания в Сирии. Составленная без особых эмоций хроника лишь изредка оживляется литературными приемами, несколько раскрашивающими, в общем-то, монотонный текст.
«Всеобщее ликование, атмосфера наэлектризована, люди перевозбуждены, - например, пишет Литтелл о пятничном митинге в одном из кварталов Хомса – Баба-Амре, - Энергия веселого отчаяния бьет через край – такого я не видел нигде». Или вот еще, высказывая свои наблюдения о войне: «Такова солдатская жизнь: спать, есть, чистить оружие, стоять на часах и время от времени сражаться. Бездна терпения и скуки ради нескольких ярких часов, которые могут закончиться ранением, а могут – и смертью».
Сложно представить, для кого написана эта книга – для тех, кто интересуется внутрисирийскими распрями или же для персональных поклонников автора. Понятно одно – ясности в происходящее в стране она точно не вносит.
Для меня, как человека, вселившегося в упоминаемую Литтеллом гостиницу «Сафир» в центре Хомса спустя всего пару недель после отбытия писателя из страны, многое в книге вызывает вопросы. Как, к примеру, ее герои могли пользоваться мобильной связью и интернетом, если в городе работали только городские телефоны? Как случилось так, что Литтелл практически беспрепятственно передвигался по городу, если известно, что квартал Баба-Амр, о котором он рассказывает, был взят в кольцо правительственных войск? Или вот еще – как ему удалось беспрепятственно покинуть город?
Как бы там ни было, ставить под сомнение профессиональную репутацию Джонатана Литтелла не приходится. Он остается автором великого романа «Благоволительницы», который, по мнению некоторых литераторов, будет жить в сознании человечества в одном ряду с «Собором Парижской богоматери» и «Преступлением и наказанием».
А что до «Хомских тетрадей», то предлагаю считать их своеобразным топливом для будущих биографов писателя. Великих судят по особому счету.
Арслан Хасавов
04.02.14