Рецензии
Urbanurban o "Московском дневнике" Вальтера Беньямина
Urbanurban | Полина Принцева, 23 апреля 2014
В рубрике «Что читать» мы будем публикуем рецензии на книги, которые рассказывают о разных подходах к осмыслению города и объясняют, почему одни города красивы, удобны и безопасны, а другие нет, и отчего одни градостроительные проекты оказываются успешными, а другие с треском проваливаются. «Московский дневник» Вальтера Беньямина — книга о том, как города становятся целью и средством классовой борьбы в современном мире и почему настоящий революционер должен быть немного урбанистом.
В зарубежной мемуаристике существует множество отзывов о приключениях иностранцев в советской России. В них описываются торжественные приемы с осетриной, парадные фасады и прочая утопическая атрибутика, которой тогда еще можно было удивить гостей.
Немецкому критику и теоретику искусства Вальтера Беньямина из всех возможных благ перепадали только билеты на экспериментальные спектакли, встречи с советской интеллигенцией и номер в гостинице, где то и дело замыкало проводку.
Влюбленный в коммунизм и коммунистку Асю Лацис, Беньямин приезжает в Москву в 1926 году. Многочасовые прогулки в зимнюю стужу — следствие того, что Лацис, активная революционерка, много времени с Беньямином проводить не могла. Не знавшему русского языка Беньямину было сложно подобрать компанию — отсюда его одинокие прогулки вдоль нарядных фасадов, за которыми прячутся пустыри, поездки в забитых трамваях и живые наблюдения за развертыванием советского эксперимента.
Командировочных вполне хватало на ежедневный кофе и покупку игрушек, которые Беньямин коллекционировал. Елочные, деревянные, бумажные; ангелы, мишки, обезьяны — всё разнообразие предметов уличной торговли, которое сейчас можно встретить разве что в подземных переходах.
Две магистральные темы – жизнь города и культурные эксперименты — Беньямин превратил в независимые статьи, которые можно найти в приложении к «Московскому дневнику».
Архитекторам, москвоведам и этнографам придется по вкусу эссе «Москва». По сути оно представляет собой содержание дневника, очищенное от всех замечаний личного характера и потому сокращенное приблизительно в 10 раз. Другие, совсем небольшие статьи — «Русские игрушки», «О положении русского киноискусства» и «Как выглядит театральный успех в России» — рассчитаны на тех, кому будет недостаточно разбросанных по всей книге обрывочных замечаний на культурологические темы.
Чтение «Московского дневника», не в последнюю очередь, требует снисхождения к Беньямину и его мучительным интимным переживаниям. Затруднения могут возникнуть тогда, когда нужно отделить личные воспоминания от этнографических заметок. Все-таки наблюдения за сменой визуального кода Москвы — с империалистического на большевисткий — в конечном итоге оказывается любопытнее и важнее для читателя, нежели неизменные сетования Беньямина на невежливые реплики Лацис.
Цитаты
1
«Замечено, что люди ходят по улице лавируя. Это естественное следствие перенаселенности узких тротуаров, такие же узкие тротуары можно встретить разве что иногда в Неаполе. Эти тротуары придают Москве нечто от провинциального города или, вернее, характер импровизированной метрополии, роль которой на нее свалилась совершенно внезапно».
2
«Первое, что поражает за стенами Кремля, это преувеличенная забота о внешнем состоянии правительственных зданий. Я могу сравнить это лишь с впечатлением, производимым всеми постройками образцового города Монако, привелегированного поселения в непосредственной близости от власть имущих».
3
«Впервые после Неаполя я встретил здесь торговца курьезами: он предлагал маленькие бутылки, в которых сидели большие тряпичные обезьяны. На самом деле в бутылку засовывают маленького зверька, но он разбухает от воды».
4
«В музее смотреть особенно было нечего. Позднее я узнал, что Ларионов, Гончарова – известные художники. В их вещах ничего особенного. Они полностью определяются влиянием парижской и берлинской живописи того времени и копируют их без особого мастерства».
5
«Долгое время для меня оставался загадкой мужчина с покрытой буквами дощечкой. Я был готов признать в нем гадальщика. Наконец мне удалось увидеть, что он делает. Я наблюдал, как он взял две из своих букв и укрепил их в калошах покупателя — как метку».
6
«Вечер у банковского начальника Максимилиана Шика был разочарованием в том смысле, что я остался без ужина. Днем я почти ничего не ел и совершенно изголодался. Так что я совершенно бесстыдно набросился на выпечку, которую подали к чаю».