Лев Данилкин побеседовал в автором "Благоволительниц"

Джонатан Литтелл: «Следует вытаскивать на свет дурные вещи в истории народа и затем преодолевать их».

— Я провел два года в Чечне, и ни один из моих гребаных московских друзей не хотел говорить со мной об этом. И это притом что это их страна, не моя. Их страна, которая истребляла целую часть своего населения, и всем было наплевать, никто не хотел говорить об этом: «Да отвали! Nadoela eta tvoya Chechnia. Ponimaesh?» Если ты живешь в стране, то тебе нужно как-то разбираться с этим, как-то отвечать за то, что власти делают твоим именем. Если тебе хорошо и ты не бедствуешь и при этом для тебя возможность жить нормальной жизнью основывается на том, что твое правительство истребляет других людей, — это не круто. Неважно, американец ты или русский.

подробнее

Книга года

"Ведомости" признали "Благоволительниц" книгой года

В конце года вышел русский перевод романа Джонатана Литтелла «Благоволительницы» (М.: Ad Marginem, 2011), получившего в 2006-м Гонкуровскую премию. В Европе роман стал бестселлером. Исповедь немецкого нациста, интеллектуала и философа, расстреливавшего евреев и благоустраивавшего концлагеря, написана с таким знанием истории Второй мировой войны и человеческой психики, что действительно производит шоковое впечатление.

подробнее

Полнейшая иллюминация

"Московские новости" о "Благоволительницах"

Одним словом, Литтелл создал идеальную мишень для литературной критики: для хулы и лести в романе можно найти повод. Интересно другое: почему этот неполиткорректный роман со смешным до неприличия финалом (особенно в контексте того, что читателя на пути к нему ожидает кошмарный сон длиной в тысячу страниц) пришелся по вкусу непрофессиональному читателю. Миллионный тираж в одной только Европе говорит о том, что «Благоволительниц» почитали не только университетские профессора. И дело тут не только в нетривиальном подходе к теме холокоста.

подробнее

Тяжелый бестселлер

Майя Кучерская о "Благоволительницах" в "Ведомостях"

Эффект достоверности происходящего, увиденного глазами Ауэ (юриста по образованию и интеллектуала по призванию), возникает благодаря плотности исторических деталей, убедительности диалогов, точности географических координат и пейзажей. И достигает такой фантастической степени, что в какой-то момент становится непонятно, как Джонатан Литтелл, к моменту окончания книги 39-летний, вообще смог написать все это, а написав, не повредился в уме? Ну ладно, это, положим, вопль обывателя. Вопль читателя — ради чего это было написано и почему должно быть прочитано?

И вот это по мере погружения в действительно весьма кинематографичное действие «Благоволительниц» становится очевидно.

подробнее

Afisha.ru о "Благоволительницах"

Лев Данилкин: "Лучший переводной роман 2011 года, без вариантов"

Удивительная особенность «Благоволительниц»: каким бы экзотически-девиантным ни был здесь рассказчик, сам роман отлично стыкуется со всем тем, что и так есть в голове в разделе «Третий рейх и Вторая мировая», от «Жизни и судьбы» до «Семнадцати мгновений весны», от «Братьев Лаутензак» до «Банальности зла», от «А зори здесь тихие» до романов Олега Курылева. В «Благоволительницах» очень толстая, многослойная литературная «подкладка»: от Кафки до «Американского психопата», от «Героя нашего времени» до «Жизни и судьбы», от «Орестеи» до «Путешествия на край ночи»; смысл не в том, что «Благоволительницы» — глубоко эшелонированный постмодернистский роман, а в том, что множество персонажей здесь, и сам Ауэ в первую очередь, спроецированы на известных литературных героев. Чем радикальнее все эти юберменши отрицают весь предшествующий опыт человечества, чем большими новаторами себя чувствуют, тем очевиднее утыкаются в уже описанных двойников, тем скорее оказыаются в давно знакомых сюжетных «коридорах», тем нелепее, комичеее, смешнее выглядят. Вообще странным образом «Благоволительницы» смешной роман, по нему разлита некая меланхолично-истеричная ирония, здесь все время как будто слышен беззвучный смех эвменид, наблюдающих за социальными экспериментами немцев.

подробнее

Не читайте!

Виктор Топоров о "Благоволительницах"

Отдельный вопрос: зачем это издали? Во Франции, в Европе, в переводе на разные языки, и вот теперь в России, в «Ад Маргинем». Денег надеются наварить? Но я не очень понимаю, на чем. Да и на ком… То есть четыре потенциальные группы читателей у 800-страничного романа про то, как гомосексуалисты уничтожают евреев, а самих гомосексуалистов мучают и унижают их любовники (тоже палачи и садисты), имеются: это евреи, гомосексуалисты, патологические антисемиты и столь же патологические гомофобы. Но, во-первых, это группы сплошь и рядом пересекающиеся (в том числе и крест-накрест), а во-вторых, так ли уж широк их совокупный круг?

подробнее

Gazeta.ru о важных книгах декабря

Из статьи "Десять книг, которые стоит найти и прочитать на ярмарке Non/Fiction"

Главный французский роман десятилетия, получивший в 2006 году Гонкуровскую премию и всколыхнувший западный мир. Роман написан от лица главного героя, эсэсовца Максимилиана Ауэ, эстета и гомосексуалиста, человека образованного, местами довольно тонко чувствующего, который становится активным участником убийств мирного населения в годы Второй мировой. Книга Литтелла — это попытка жителей благополучного западного мира понять, каким образом во вроде бы тихой и спокойной Европе мог произойти холокост.

Константин Мильчин, 29.11.11

Читать материал целиком

Книга: «Благоволительницы»

Джонатан Литтелл

Издательский террор

Лев Данилкин о важных книгах декабря'11

P.S. Не слушайте ничьи советы — все равно человека, который читал все и может компетентно выбрать книгу-без-которой-нельзя, не существует. Однако по ощущениям — глубоко необъективным, совершенно безосновательным и наверняка сугубо личным — из всего этого списка можно посоветовать все-таки «Благоволительниц». Плюньте на все остальное и читайте Литтелла; великий роман, сто процентов.

подробнее

Аппетитная ним­фет­ка и ста­ре­ю­щий ре­во­лю­ци­о­нер

"Литературная Россия" о сборнике Эдуарда Лимонова "К Фифи"

Аппетитная ним­фет­ка и ста­ре­ю­щий ре­во­лю­ци­о­нер, – ка­ков сю­жет, а? «Ос­но­ву это­го но­вей­ше­го по вре­ме­ни сбор­ни­ка мо­их сти­хо­тво­ре­ний со­став­ля­ют по­сла­ния к мо­ло­дой жен­щи­не, скры­той под име­нем Фи­фи, – со­об­ща­ет чи­та­те­лю ав­тор кни­ги «К Фи­фи» (под­ра­жая цик­лу «К Ле­с­бии» Ка­тул­ла). – До­стиг­нув из­ве­ст­но­го воз­ра­с­та, ког­да муж­чи­на опять ста­но­вит­ся по­хот­ли­вым, как под­ро­с­ток, я за­пи­сал в бе­шен­ст­ве стра­с­ти свои ме­с­та­ми эро­ти­че­с­кие, ме­с­та­ми пор­но­гра­фи­че­с­кие при­зна­ния и ви­де­ния». Впро­чем, для Эду­ар­да Ли­мо­но­ва не­уди­ви­тель­но «ста­реть» имен­но так, без осо­бо­го на­пря­га за­во­дя каж­дый раз оче­ред­ную «ре­во­лю­ци­он­ную» по­дру­гу. Да и к че­му на­пря­гать­ся? «Тру­сы сни­май с дев­чон­ки,/ Но мед­лен­но сни­май,/ И гра­дус на­пря­жён­ки/ Тем са­мым по­вы­шай», – дик­ту­ет нам по­эт свою ре­цеп­ту­ру стра­с­ти, жон­г­ли­руя фу­ту­ри­с­ти­че­с­кой сти­ли­с­ти­кой и ут­ри­руя пред­теч-сим­во­ли­с­тов. По­мни­те, «о, при­крой свои блед­ные но­ги» у Брю­со­ва? По­мнит и Ли­мо­нов, апел­ли­руя к Фи­фи: «При­крой, мой друг, твои ко­лен­ки,/ При­крой и щель, — хра­ни­тель сперм,/ Я Вас люб­лю до рас­чле­нен­ки/ И Вас ро­див­ший го­род Пермь». Го­род­ской ро­манс и про­чая зной­ная пар­фю­ме­рия в сти­ле Го­ро­дец­ко­го и Бло­ка, Се­ве­ря­ни­на и Гу­ро от­чёт­ли­во слыш­на в этом не­три­ви­аль­ном сбор­ни­ке, чей ав­тор, про­трез­вев от лю­бов­ных утех, от­чёт­ли­во за­яв­ля­ет: «Я не хо­чу стать гру­ст­ным ста­ри­ком,/ Я луч­ше бу­ду во­и­ном и тру­пом,/ При­кры­тым ок­ро­вав­лен­ным ту­лу­пом,/ С дру­ги­ми уби­ен­ны­ми ряд­ком./ Я не хо­чу быть гру­ст­ным ста­ри­ком». Сло­вом, ту­лу­пы не мы, мы – не тру­пы, а с рас­ко­сы­ми и жад­ны­ми оча­ми по­гло­ти­те­ли чу­жих (и сво­их) гре­хов.

подробнее

Елизаровец

Антон Нечаев на страницах "Литературной России" о "Библиотекаре" Михаила Елизарова

Этот ро­ман ещё и кни­га Же­с­то­ко­с­ти и Кро­ви­щи, с чем на мой мир­ный нрав не­боль­шой пе­ре­бор. Ото­рван­ные ру­ки, про­тк­ну­тые спи­ны, раз­дав­лен­ные го­ло­вы… Бит­вы, стыч­ки или под­го­тов­ка к ним за­ни­ма­ет че­ты­ре пя­тых про­ст­ран­ст­ва ро­ма­на. Ав­тор «Вла­с­те­ли­на ко­лец» нерв­но ку­рит в сто­рон­ке… Стрель­нул у не­го си­га­рет­ку, так­же слег­ка на взво­де, и аме­ри­кан­ский пи­са­тель Дэн Бра­ун – уж боль­но ди­на­мич­но и при­клю­чен­че­с­ки за­вёр­ну­то у Ели­за­ро­ва. По­ку­рю и я, вос­хи­щён­ный.

подробнее