Декалог-2000

"Эксперт" об антологии "Десятка"

Историческая правда Германа Садулаева строго взирает на постмодернистский мифологизм Ильдара Абузярова, а беспросветная социальность Романа Сенчина теснит истерический саспенс Михаила Елизарова. Разная малая проза, объединяющая постмодернистский дискурс с поисками «нового реализма».

подробнее

Свои люди сочлись

"Ведомости" об антологии "Десятка"

«Ладно-ладно, мы все поняли, приехало московское ссыкло. Я тебе нормальный расклад предложил, сразу бы выяснили, что вы стоите, столичные», «В общем, на войне как на войне», «Только по-честному, полностью погружайся в чтение. Будешь халтурить, о “дедах” думать и ссаться — они сразу тебя почуют и на твой страх придут», «Смысл заключался в том, чтобы не просто убиться в хлам — но убиться и при этом не прекращать движение» — когда авторы «Десятки» слаженным хором соглашаются с действующими на территории РФ законами «пацанской» жизни, они явно чувствуют себя на своем месте. Прямо как «червонцы, которые всем нравятся

подробнее

"Каспаров.ру" о дневниках Эрнста Юнгера

Одиссея лейтенанта Штурма

Размах и экзотичность этого вояжа кружит голову так же, как и биография автора. В обоих случаях хочется воскликнуть "Так не бывает!" По крайней мере, не в XX веке. В античности, да и то не в реальной, а в мифологической, в мире легендарных воинов и аргонавтов – может быть… После Юнгера все, кто пытались и пытаются прожить в современности образцово героическую жизнь смотрятся в самом лучшем случае вторично.

подробнее

Znaki.fm о дневниках Эрнста Юнгера

В свое время автору этого дневника сам Риббентроп предлагал завидный пост, а когда тот отказался, небезызвестный Геббельс запретил праздновать его пятидесятилетие. Теперь же этот самый автор плывет по морю и рассказывает нам о повадках водного жука-скакуна.

подробнее

"Русский Репортер" о романе "Adibas"

Кстати, роман хорошо показывает, зачем вообще нужна богема. Она совершенно бесполезна во время войны. Но она очень хороша, когда война кончилась и пора мириться. Богема тут будет в первых рядах: она интернациональна и не помнит обид.

подробнее

"Коммерсант-Weekend" о романе "Adibas"

Из рассказа в рассказ Бурчуладзе изображает расслабленную жизнь тбилисско-батумской молодежи, повторяя одни и те же шутки про Armani и армян, описывая одних и тех же сексуально озабоченных парней и девиц, у одной — высокая грудь и крепкая попа, у другой — наоборот, высокая попа и крепкая грудь, у одной джаз в айпаде, у другой — Madonna, и всех вместе гораздо больше беспокоит, когда в Грузии будет официальный ITunes Store, чем военные сводки. Эта поддельная жизнь, по описанию, кстати, очень богемно-московская, должна по идее разоблачаться войной, но поскольку один и тот же прием вместо одного рассказа растягивается на пятнадцать, то эффект стирается, и кажется уже, наоборот, что весь смысл повествования — в айподах, девицах и прочая, раз уж автор получает от их описания такое нескрываемое удовольствие.

подробнее

Znaki.fm о романе "Adibas"

Это как «мысли о возвышенном при тошноте и наоборот, тошнота при мыслях». Словом, торкает. В подобном минималистском стиле с «кинематографическими» акцентами на необязательных, но блестящих деталях, в Украине, пожалуй, пишет только Антон Фридлянд. В России – Илья Стогов. Теперь вот их тбилисский коллега нарисовался.

подробнее

GQ о сборнике Эдуарда Лимонова "К Фифи"

Вожделение автора не знает границ.

подробнее

"Собака" о романе Алексея Никитина "Истеми"

Киевский прозаик Алексей Никитин, перемещаясь между эпохами Черненко и Ющенко, в конспирологическом романе «Истеми» приподнимает завесу тайны над постсоветской историей.

подробнее

"Ведомости. Пятница" о романе "Adibas"

Зачем читать: о трагических событиях вроде крупной экологической катастрофы или войны очень сложно писать. Годы, а то и десятилетия уходят только на поиски языка. Бурчуладзе предпринял смелую попытку рассказать о войне языком гламурных городских романов, в стиле прозы Фредерика Бегбедера и Брета Истона Эллиса. Получилась история о том, что такое война ХХI века для жителей большого европейского города, который в один момент оказался в прифронтовой зоне.

подробнее