"Казнить нельзя помиловать"

Александра Лешневская о "Благоволительницах" Дж. Литтелла

подробнее

Джонатан Литтелл как русский писатель

Значительная часть действия «Благоволительниц», включая большинство самых страшных сцен, происходит на территории Советского Союза, и наша страна вообще играет большую роль в книге и в личной судьбе ее автора. Джонатан Литтелл - сын американского журналиста и писателя Роберта Литтелла, автора известных шпионских романов, потомок еврейских эмигрантов конца XIX века, чья фамилия «Лидские»[4], по-видимому, указывает на происхождение из нынешней Белоруссии.

подробнее

"Книги иКС" о "Роиссе вперде" Олега Кашина

Однако у повести Кашина есть по-крайней мере две сильные стороны. Во-первых, наблюдательный глаз «посвященного» журналиста, превращает местами трагикомический, местами жутковатый сюжет, в слепок эпохи, ценный для мимолетного времени блогов, «лайков», «твитов» и прочей Интернет-движухи. Стоп-кадр эпохи, от которой как писал Пелевин, останется не собор Василия Блаженного, но бложок Васи Заборного. А это в свою очередь выводит читателя на сверхзадачу книги – как «ряска безвременья путинской эпохи» (как пародийно-пафосно описывают итог повести в условной «Новой газете») затягивает людей. Когда под покровом внешнего лоска, гламура и понтов, скрываются тоска, деградация, распад. Новый застой.

подробнее

По ту сторону зла

"Коммерсант" о "Благоволительницах" Джонатана Литтелла

Написанный по-французски роман американца Джонатана Литтелла "Благоволительницы" (2006), главный герой которого — эсэсовец, принимающий участие в уничтожении евреев, во Франции назвали "великой книгой", в Германии — "порнографией насилия", а в англоязычном мире — "французским извращением" и "блистательным шедевром".

подробнее

"Правый руль" Авченко

Рецензия "Афиши" о документальном романе "Правый руль"

«Правый руль» - ракурс, позволивший отследить далеко не только лингвистическую подоплеку японских автобрэндов и динамику роста таможенных платежей, а нечто большее – историю. Версию не «центра», а окраины: что происходило на Дальнем Востоке, как развивались его отношения с остальной Россией, как правый руль стал причиной холодной гражданской войны – и уже оттуда выйти на кое-что еще более существенное: тему «постсоветского», тему отношений с советским прошлым – и тему проекта будущего.

подробнее

Павел Пепперштейн: господин мифоген

Rolling Stones побеседовал с автором "Мифогенной любви каст" и "Пражской ночи"

Rolling Stones побеседовал с автором "Мифогенной любви каст" и "Пражской ночи"

«Я приехал из Петербурга и куда-то собираюсь, а куда, сам пока не знаю», — начинает разговор Павел Пепперштейн, с которым мы договорились о встрече буквально накануне, а уже послезавтра он грозится исчезнуть из Москвы. «Это норма жизни, я так живу, я веду более-менее скитательный образ жизни». В этих двух фразах — весь Пепперштейн: его не смущает нагромождение неопределенных местоимений, расплывчатость формулировок и обилие неологизмов, которые он изобретает на ходу, прогибая под себя грамматику и лексику сразу двух языков — русского и английского. Живой его язык еще более психоделичен, чем тексты изобретенного им же психоделического реализма. Если когда-нибудь будет написано руководство «Пепперштейн для чайников», то начинаться оно будет со следующего совета: «Не бойтесь! Пепперштейна можно понять! Словесный поток подчиняется логике, его мерное течение может убаюкивать, но в конце каждой значимой фразы вас обязательно разбудит авторский смешок, хихиканье или хохот — в зависимости от того, насколько он доволен получившимся оборотом речи, изгибом мысли или оригинальностью каламбура».

подробнее

Константин Мильчин о "Портрете Невидимого" Ханса Плешински

Рассказчик вспоминает своего умершего бой­френда, а вместе с ним ушедшую эпоху. Это книга про Европу 1970–1980-х годов, место действия — крупные города, богемные кафе и квартиры, где философские дискуссии чередовались с оргиями. На самом деле и первого, и второго в книге совсем немного, зато очень много духа времени и впечатлений немецкого мальчика — провинциала, который приехал в Париж, был очарован городом и сохранил это чувство на добрые тридцать лет.

подробнее

Lenta.ru о "Евгении Соколове" Сержа Генсбура

Роман хулигана

Маленький, по тогдашней французской моде, сатирический роман Сержа Генсбура о французском художнике русского происхождения и его удивительной творческой методе стал первым и остался единственным прозаическим опытом знаменитого поэта-музыканта-провокатора. И, как все первые-единственные романы, несет на себе откровенный след не только личности, но и биографии создателя. Генсбур щедро делится со своим героем подробностями собственный жизни. И это не только российское происхождение (родители Сержа - выходцы из Одессы), ярко выраженные художественные способности (Генсбур учился живописи и мечтал стать прославленным художником - как стал им его герой) и склонность к "красивой жизни".

подробнее

Рецензия на роман Зазы Бурчуладзе в журнале "Time Out"

Игорь Шулинский о Грузии на фоне романа Зазы Бурчуладзе

Аполитичный роман Зазы Бурчуладзе об одиночестве и нежности на фоне грузино-осетинского конфликта.

подробнее

Рецензия на книгу Ханса Плешински в "Ведомостях"

О чем: автобиографический роман о французской и немецкой богеме 1970-1990-х годов, распадающийся на небольшие бытовые зарисовки. В тексте встречаются известные фамилии, но книга Ханса Плешински интересна в первую очередь тем, что он описывает жизнь «рядовых» представителей богемы, завсегдатаев парижских и мюнхенских кафе, тех, кто ходил на выставки современных художников и посещал авангардные балеты.

подробнее