Новости

Конец года — время подведения литературных итогов

Наступает декада «Большой книги» и «Русского Букера»
Конец года — время подведения литературных итогов. 23 ноября своих лауреатов называет премия «Большая книга», 2 декабря станут известны результаты «Русского Букера». Что читать, когда все жалуются, что читать нечего, — изучал The New Times

Уже стало привычным, что списки претендентов перекликаются — видимо, хороших книг мало. В этом году в финал обеих премий попали романы Германа Садулаева «Шалинский рейд» и Олега Зайончковского «Счастье возможно». Включенная в шорт-лист «Букера» книга Мариам Петросян «Дом, в котором…» фигурировала (безуспешно) в финале «Большой книги» в прошлом году. Роман финалиста «Большой книги» этого года Романа Сенчина «Елтышевы», наоборот, в прошлом году был проигнорирован жюри «Букера».

Право на высказывание

Герман Садулаев вызвал читательский интерес уже своей первой книгой «Я — чеченец». Название было ориентировано не столько на литературную, сколько на общественную полемику. Повести и рассказы из той книги отвечали потребности читателей понять народ, с которым Россия на протяжении стольких лет воевала. Воспоминания детства соседствовали с реальными картинами войны. Садулаев изобразил наивных женщин с цветами в руках, пытавшихся остановить танки, мирных жителей, становящихся «целями» для солдат, самих русских солдат, мальчишек по возрасту, гибнущих в этой бойне. Война описана глазами мирных жителей, поэтому интересна реакция писателя Захара Прилепина, в качестве бойца ОМОНа участвовавшего в чеченской кампании: «В этой книге столько высокого человеческого достоинства, что мне стало разом и стыдно за свой совершивший столько кровавых ошибок народ, и тошно оттого, что я был с этим народом и ничего не мог исправить в его поступках, ни разу».

Новый роман Германа Садулаева «Шалинский рейд» — тоже о чеченской войне. Герой, от чьего имени ведется повествование, как и автор, — юрист, окончивший юрфак в Петербурге, родом из Шали, с которым связана вся его предыдущая жизнь. Биографические детали очень важны, начинаешь доверять наблюдениям автора, признаешь его право на такие высказывания: «Я говорю: не было никакой Ичкерии... Выйти из России невозможно. Это все равно что покинуть подводную лодку в автономном плавании. Или сойти с летящего самолета»; «Право убивать безнаказанно, право быть судом и законом для других — вот что такое власть. Вот что такое успех. И что значит оружие».

«Шалинский рейд» превращает автора из прозаика, местами романтичного, местами уклончивого, в публициста, мы слышим голос именно чеченского народа, а не банальные застольные речи, которые транслируются по телевидению. «Я не такой, каким должен быть чеченец, — говорил писатель в од­ном из интервью. — Я стал говорить о чувствах, а о них нельзя говорить. Я стал рассказывать сокровенное, а я не имел права. Папа, когда прочел книжку, сказал: «За эту книжку тебя могут убить, и правильно сделают». Любопытно, что Рамзан Кадыров заявил, что «такого писателя нет» и что «он не чеченец и даже не мусульманин, даже не человек», а потом пообещал, что обязательно найдет его родственников и попросит впредь проследить за публичными высказываниями Садулаева…


Судьба интеллигента

Книга Олега Зайончковского «Счастье возможно» тоже биографична, но куда менее выразительна. Меланхолическое повествование от лица не слишком удачливого писателя с окраины Мос­квы, существующего в чужой для него среде, — фактически сборник рассказов, типичная городская проза, попытка с некоторой долей иронии рассказать судьбы обыкновенных городских жителей. Ей бы немного детективного сюжета — и получилась бы Татьяна Устинова, а побольше еврейского юмора — и почти Дина Рубина. У Зайончковского нет ни того уникального опыта жизни, который есть у Садулаева, ни желания копнуть глубже.

Роман Мариам Петросян «Дом, в котором…» считался находкой предыдущей «Большой книги». Премию не дали, но количество интервью с автором и статей о романе превысило все возможные размеры. Случилось это прежде всего потому, что книгу в буквальном смысле слова «выудили» из самотека. Мариам Петросян — художник-аниматор, ныне домохозяйка, живущая в Ереване, — трудилась над романом более десяти лет. «Я не писала эту книгу, я жила в ней», — уточняет автор. Это отчасти фантастический роман, действие которого происходит в интернате для детей-инвалидов. Впрочем, отсутствие у детей ног, рук или зрения не мешает героям книги чувствовать себя полноценными людьми. Свою физическую ущербность они воспринимают как данность, может быть, даже как некоторую особенность, превращая в достоинство. Роман этот — прихотливое произведение с бережно найденными и зафиксированными деталями.

Андрей Аствацатуров — саркастический исследователь
современной интеллигенции

На субъективный взгляд автора этих заметок, можно только пожалеть, что в шорт-лист претендентов на «Русский Букер» не попал роман Андрея Аствацатурова «Люди в голом». Автор романа — филолог, и книгу числят по разряду «филологической прозы». На самом деле это ехидный современный роман, сначала отсылающий читателей к детству «питерской интеллигенции», а потом желчно анализирующий ее бытование. Критика отмечала мутацию героя, в котором с каждым годом становится все больше раздражения, зависти и злости по отношению к окружающим и в первую очередь к Москве и москвичам: «Мне с детства казалось, да и сейчас кажется, что я ненастоящий. Что я игрушка, в которую люди почему-то неправильно играют... Я с самого начала не доверял миру». Исповедь современного интеллигента показывает нам героя, далекого от сентиментальных стереотипов.

Герман Садулаев пишет о чеченской войне
не с «этой» и не с «той» стороны

Среди авторов, чьи произведения были выдвинуты на обе премии, нужно также назвать Павла Басинского с глубоким исследованием «Лев Толстой: бегство из рая» и питерского прозаика Павла Крусанова с его фантастическим романом «Мертвый язык». Это то, что следует читать вне зависимости от формального успеха. Читая же произведения многих других российских прозаиков, отмечаешь разительное отличие отечественной прозы от европейской. Они бесконечно оглядываются назад, избегают современных тем, а потому не оставляет ощущение, что перечитываешь уже давно кем-то написанное.

В финал «Русского Букера» каждый год попадают 6 книг, из которых выбирается один победитель. Лауреат получает денежную премию, размер которой в настоящее время составляет $20 тыс. «Большая книга» в 2010 году отмечает 14 произведений, из которых премии будут удостоены 3 автора (денежное содержание первой премии — 3 млн рублей, второй — 1,5 млн рублей, третьей — 1 млн рублей).

Оригинал статьи