— Есть мнение, что провинция должна активно включиться в книжное пространство. За последние несколько лет в Перми, Новосибирске, Екатеринбурге, Пензе открываются книжные магазины независимого типа. Как вы считаете, является ли это каким-то результатом, и ощущаете ли вы его на своем издательстве?
— По продажам провинция приносит нам немного, 80 процентов мы продаем в Москве. Не хватает не столько простых книжных, сколько нишевых магазинов с ориентацией на наш ассортимент. Типа лавок при центрах современной культуры. Книжные точки должны двигать не тему «русской литературы», а тему инновационных трендов: урбанистика, дизайн, экология, антропология, современное искусство, архитектура, мода, стиль жизни. То есть в идеале провинциальный книжный магазин — это центр развития инновационных коммуникаций или, если по-другому сформулировать, выставок современного искусства, лекций и ворк-шопов.
— Существует ли конкуренция среди независимых издательств? И конкурируют ли они с крупными?
— У нас полностью уничтожена конкуренция. Конкуренция возможна только там, где есть для нее условия: равные возможности, открытый рынок и так далее. Вся эта либеральная история. Сейчас она невозможна, потому что происходит мощная монополизация. Например, в последние несколько месяцев корпорация «Эксмо» выдавила с украинского рынка всех ритейлеров. К лету все будет монополизировано ими. И за последний квартал объем продаж на их рынке уменьшился вдвое. Получается, что монополизация на книжном рынке приводит к резкому падению продаж. Люди просто перестают ходить в магазины потому что там однородный ассортимент.
В каком-то смысле это серьезная экономическая проблема. У нас все говорят, что процветает либерализм, но на деле нет. Конкуренции нет, и это касается не только книжного рынка. У нас похожая ситуация с авиацией.
Энди Уорхол всюду брал с собой фотоаппарат, и его "Америка" - выборка из поразительных кадров, отснятых за 10 лет, - задумана как подобие всей страны с ее странной красотой и ошеломляющей противоречивостью. Исследуя случаи сильнейшей одержимости - в том числе помешательства на имидже и знаменитостях, Уорхол фотографирует рестлеров и политиков, красивых богачей и обездоленных бедняков, Трумэна Капоте со свежими шрамами от подтяжки лица и Мадонну, которая пытается спрятаться за нестандартной для нее прической. Он пишет о своей любимой стране, признается, что жалеет, что не умер, когда его ранили, затрагивает темы коммерционализма, красоты и славы.
Представить себе Америку без Уорхола почти также трудно, как представить себе Уорхола без Америки, и эта книга фотографий - прочувствованное, остроумное объяснение в любви - позволяет великому певцу преходящего высказать глубоко личные мысли.
Эта новаторская книга была впервые опубликована в 1979 году. Настоящее расширенное издание дополнено исчерпывающим рассказом о технических, политических и эстетических сдвигах в искусстве перформанса, свойственных началу ХХI века. Широкая привлекательность перформанса в глазах растущей аудитории, интересующейся новым искусством, объясняется желанием напрямую общаться с наиболее выдающимися художниками современности. Маурицио Каттелан, Пол Маккарти, Таня Бругера, Мэтью Барни, Пэтти Чанг — лишь несколько из множества имен, которые эта книга представляет в историческом контексте, связанном с другими пионерами в области перформанса — от футуристов с дадаистами до Ива Кляйна с Лори Андерсон.
Книга: Искусство перформанса. От футуризма до наших дней
«Смотрим на чужие страдания» (2003) – последняя из опубликованных при жизни книг Сьюзен Сонтаг. В ней критик обращается к своей нашумевшей работе «О фотографии» (1977), дописывая, почти тридцать лет спустя, своего рода послесловие к размышлениям о природе фотографического изображения. На этот раз в центре внимания – военная фотография, документальные и постановочные снимки чужих страданий, их смысл и назначение.
Перевод с английского В.П.Голышева.
Книга: Смотрим на чужие страдания
Ролан Барт мало известен нашему читателю как театральный критик. А между тем он был глубоко увлечен театром, и не только как зритель, но и как один из основателей и постоянных авторов журнала «Театр попюлер». Пятидесятые годы - время для французского театра исключительно важное, именно тогда намечаются те линии, которые составляют актуальный театральный пейзаж. Собранные здесь тексты, идет ли речь о критическом отзыве на давно позабытый спектакль, о политическом его звучании, теоретическом аспекте или экскурсе в историю, неизменно касаются самой сущности театра, а потому не теряют интереса и сегодня.
В настоящее издание вошли три первых авторских сборника стихов: “Гимны” (Hymnen, 1890), “Пилигримы” (Pilgerfahrten, 1891) и “Альгабал” (Algabal, 1892) выдающегося немецкого поэта Штефана Георге (Stefan George, 1868–1933), одного из основателей европейского литературного модернизма. Альгабал – арабизированная форма агномена Гелиогабал, прозвища мальчика-императора, фигура которого восстает из строк одноименного поэтического цикла. Имя "Альгабал" могло бы быть названием изысканных духов или алхимического растворителя, а лучше того и другого сразу, и оно намекает нам на то, что Ближний Восток, откуда был родом римский император, уже арабизирован. Помимо стихотворений в сборник включены два эссе-комментария.
В “Империи” Крахт рассказывает нам достоверную историю Августа Энгельхардта, примечательного и заслуживающего внимания аутсайдера, который, получив образование помощника аптекаря и испытав на себе влияние движения за целостное обновление жизни (Lebensreformbewegung), в начале XX века вдруг сорвался с места и отправился в тихоокеанские германские колонии. Там, в так называемых протекторатных землях Германской Новой Гвинеи, он основывает «Солнечный орден»: квази-религиозное сообщество, которое ставит целью осуществить идеалы нудизма и вегетарианства на новой основе – уже не ограничивая себя мелкобуржуазными условностями Вильгельминовской империи. Энгельхардт приобретает кокосовую плантацию на острове Кабакон и целиком посвящает себя – не заботясь об экономическом успехе или хотя бы минимальной прибыли – теоретической разработке и практическому осуществлению учения о кокофагии. «Солнечный человек-кокофаг», свободный от забот об одежде, жилище и питании, ориентируется исключительно на плод кокосовой пальмы, который созревает ближе к солнцу, чем все другие плоды, и в конечном счете может привести человека, питающегося только им (а значит, и солнечным светом), в состояние бессмертия, то есть сделать его богоподобным.
Эта книга — не беллетристика, а подлинный документ. В ее основу легли два блокнота моих собственных записей, сделанных по следам реальных событий во время нелегальной поездки в Сирию в январе 2012 года. Вначале я думал, что мои заметки годятся лишь для того, чтобы по возвращении на их основе написать несколько статей. Но мало-помалу, за долгие периоды вынужденных простоев, отдыха и ожидания, в ходе всевозможных бесед и обсуждений, в процессе перевода и в результате некоего лихорадочного состояния, подталкивающего нас к тому, чтобы, не откладывая, зафиксировать пережитое на бумаге, они увеличились в объеме настолько, что стали пригодны для публикации.
Другое дело – стоили ли они того. Ответить утвердительно меня побудило то обстоятельство, что в них был описан довольно краткий и уже отошедший в прошлое период, протекавший практически в отсутствие сторонних наблюдателей, – последние дни восстания против режима Башара Асада части города Хомс, потопленного властями в крови, которая льется там и сейчас, когда я пишу эти строки.
Джонатан Литтелл
Книга: Хомские тетради. Записки о сирийской войне
Новая книга Лимонова представляет собой галерею портретов своего рода ньюсмейкеров прошлого, людей, изменивших в свое время ход истории или положивших начало новому течению мысли. В серии эссе автор сводит счеты или, наоборот, отдает должное Фридриху Ницше, Карлу Марксу, Владимиру Ленину, Чарлзу Дарвину и другим. При этом «Титаны» - не сборник справочных материалов, а настоящая литература, документальная проза, тот самый literary nonfiction, которого так не хватает на русском языке и который вот уже полвека исправно поставляет писатель Эдуард Лимонов.