Что видит теленок. Openspace.ru o "Роиссе вперде"

Собственно, потому, что жанр времени и текста совпадает, это лучшая книга об эпохе большой лажи, прикрытой модернизационной риторикой, и если кому-то вдруг хочется запомнить ее привкус, точнее «Роисси» пока ничего не написано. Недавно на «Снобе» случилась дискуссия, в которой члены глобального русского клоба сетовали, что-де американцы дебатируют свой нон-фикшн на кухнях — едва не каждую новую книгу; и у них есть писатели, которые владеют искусством нарратива. Вот же ж. Если «Роисся» — скрытый нон-фикшн, то, мне кажется, следующий текст Кашина будет документальным в прямом смысле, потому что кто-кто, а он понимает, что происходящее с нами любопытнее вымысла.

Не посылай овец убивать волка. "Литературная Россия" о "Скунскамере"

"В мо­ём слу­чае при­ман­ка – жанр ли­те­ра­тур­но­го анек­до­та, ко­то­рый я экс­плу­а­ти­рую, и от­ча­с­ти это иг­ра с чи­та­те­ля­ми. Я им пред­ла­гаю внеш­не про­стые фор­мы, про­стые от­ве­ты, за ко­то­ры­ми сто­ит не­что боль­шее, чем то, о чём го­во­рит­ся".

ЛСД со льдом. Газета.ru о романе Анны Каван

Но «Льду» действительно сорок с лишним лет, и появился он совсем не в том роддоме, о котором хочется подумать сразу, а в химическо-психоделическом подполье, уже достаточно окрепшем ко второй половине 1960-х.

Лев Данилкин о "Скунскамере"

Второй романоид сорокалетнего петербургского филолога; опять — пуще прежнего — очень остроумный, много раз смеешься вслух; опять рассказчик — существо с голой, обнаженной душой; и опять — несмотря на то, что персонажа зовут так же, как автора, было бы непростительной ошибкой путать этих двоих; романный «Аствацатуров» — тщательно подобранная маска; его искренность точно откалибрована; его инаковость, несоответствие стереотипным представлениям о том, каким должен быть настоящий Герой, тщательно взлелеяна (надо полагать, в дальнейшем автор добьется того, чтобы рассказчик выглядел совсем странно, радикально «другим»: как-то на манер Стивена Хокинга). Это филолог-лузер: ненадежный — в смысле постоянно сомневающийся в себе самом, не готовый сражаться за свои идеи, в любой момент могущий юркнуть в кусты — наблюдатель, чьи мысли принципиально «коротки» — слишком давит мир, и «долгие» мысли думать не получается. Отсюда и жанр — кажется, выбранный небрежно, но тоже, конечно, глубоко продуманный и скрупулезно выдержанный — записки на ходу, коллекция анекдотцев.

Жизнь по уравнению Максвелла. Про скунсов и заточение

НГ Ex Libris: "Аствацатуров – писатель, который говорит: «Если хочешь лететь, лети – путь свободен. Хочешь остаться – оставайся. Только решай это сам. Никто за тебя это не сделает»."

Openspace.ru o романе "Когда я был настоящим"

«Когда я был настоящим» — тоже производственный роман. Маккарти не стал превращать свой довольно фантасмагорический сюжет в притчу или фэнтези. Безудержная фантазия главного героя воплощается в реальном мире лондонской недвижимости, в мире брокеров, адвокатов, дизайнеров, реквизиторов и прочих специалистов.

"Роисся вперде" как новый реализм

Принимая в расчет положение Олега Кашина, писать рецензию на его повесть ой как не просто. Главная опасность для любого критика — скатиться под давлением общеизвестных обстоятельств в ту или иную сторону. Или назвать, умиляясь, новым евангелием, или обругать, добавив побольше обидных слов. Постараюсь держаться здравой середины и с ходу назову главное впечатление от книги: отчего-то ожидал увидеть публицистику, а нашел хорошую прозу.